Наверное, каждому из нас встречались люди, чье поведение при попытке приблизиться к ним, выглядит противоречиво.
Например, человек кажется очень заинтересованным в общении и тянется к вам, а через секунду он уже как будто не с вами. Или, наоборот, кажется отстраненным, а потом «вдруг» жить без вас не может и уже вам хочется отодвинуться, иметь больше пространства в этих отношениях, не отвечать за жизнь другого человека.
Кто-то, быть может, узнает в этом описании и самого себя.
Говорить мы будем о конфликте между близостью с другим и собственной отдельностью.
В хорошем, не часто встречающемся варианте, человек внимателен к себе и хорошо чувствует, когда он нуждается в другом, а когда контакта достаточно и он снова нуждается в том, чтобы остаться одному, переработать то, что произошло в контакте, прислушаться к себе, обнаружить следующую свою потребность.
В идеальном, но уже несуществующем варианте развития событий, этот человек не только обнаруживает свою потребность, но и каждый раз успешно реализует ее, не опасаясь отойти или приблизиться в соответствии с собственными импульсами.
Не существует этого варианта, потому что не каждая встреча, не каждое взаимодействие мы имеем власть начать и завершить в любой момент, на полуслове, полужесте.
Во-первых, от того, что существуют социальные нормы и требования, во-вторых, и в главных, пожалуй, существует другой человек, потребности которого могут и, скорее всего, отличаются.
А если мы хотим хороших отношений, а тем более близости, мы не можем раз за разом игнорировать другого и его потребности, так же существующие в общем пространстве, как и наши собственные.
И в этом месте мы, в зависимости от степени психического здоровья, переживаем внутри конфликт: кого предпочесть, его или себя? Остаться рядом, потому что ему нужно и он нам дорог, хотя нам самим достаточно? Или пробовать задержать его рядом, хотя он хочет уйти, а нам нужно еще?
В большинстве случаев, конечно, мы обо всем этом не думаем, а выбор совершаем неосознанно, часто тем способом, и такой выбор, который мы привыкли делать в таких ситуациях. Трудность начинается там, где действие (сближение или отдаление) не приносит удовлетворения. Например, хочу близости, но убегаю, хочу отдельности, но прилипаю из страха, что партнер исчезнет, пока я отдельной буду. В итоге неудовлетворенность контактом раз за разом и снижение интереса к другому.
Автоматических, привычных выборов в этом контексте может быть два:
1. Я остаюсь, когда мне уже хватит.
Т.е. вот мы пообщались, хорошо и с удовольствием, а партнер как-то демонстрирует желание продолжать. Или не прочь продолжить — не важно. И я остаюсь. Частые мотивы в этом месте: чувство вины — «вдруг обижу», «позаботиться о нем», дать еще чего-то, вдруг ему нужно, или просто «ему нужнее».
С другой стороны могут появляться тревога и страх, что больше такого теплого/радостного/приятного/искреннего (выберите свое) общения не получится, это было случайностью. В глубине часто — сильный накопленный дефицит тепла и близости и мало или вовсе нет опыта, что я как-то влияю и способен организовать такой контакт или хотя бы возможность его, в будущем. Отсюда попытка добрать за все, чего много лет не хватало, прямо сейчас, пока дают.
Как люди, пережившие военный голод, скупали гречку в объемах, которые и за жизнь-то не съесть.
Такое «залипание» и попытка добрать за тот, прошлый голод, даже когда сейчас мне хватит. Пока дают. Пока не забрали. Тревожно, торопливо, уже скорее мучительно и без удовольствия.
А потом удивление, как такой приятный контакт оставил неприятные переживания. Да просто вы переели.
Если вы находитесь с другой стороны этого взаимодействия, тогда то, что один переел, вы в какой-то момент можете ощущать в прямом смысле «отьеденным» от вас. Потому что когда происходит «залипание», контакт перестает быть живым, из взаимообмена довольно быстро превращаясь в донорство. От этого тоже можно иногда получать удовольствие, но уже другое.
2. Другой популярный сюжет: мне нужно еще общения/поддержки/тепла объятий, но я отхожу еще до того, как партнеру достаточно или заметив малейшие признаки того, что он стал менее активен (часто «признаки» обнаруживаются, интерпретируются мозгом нужным образом очень быстро и порой там, где их нет).
Частые мотивы: «не надоедать», «не хотеть слишком многого», «быть приятным и не требовательным в общении», не проявлять и не чувствовать недовольства, что не хватило, вместе с этим преисполняясь благодарности за то, что уже получено.
Глубже часто лежит страх отвержения, страх того, что мои потребности не важны, не ценны и не могут быть удовлетворены, да и сам я неценен и не достоин хорошего.
И тогда, чтобы не сталкиваться вновь с этой болью, лучшим выбором становится выйти из контакта раньше, чем партнер. Но вместе с этим есть внутреннее желание, чтобы партнер доказал, что он не уйдет. Но он не может. Потому что это не правда. Он уйдет. Когда у него будет другая потребность.
Если вы оказываетесь партнером такого человека, вы можете чувствовать, что вас отвергли, испытывать разочарование, негодование и даже злость от того, что вроде бы ему нужно, вроде бы у вас есть что дать, но приблизиться невозможно.
А дальше есть большой риск поменяться ролями и составить пару из первой части, где вы будете «залипать» в этих попытках дать, а партнер будет чувствовать себя преследуемым.
Все, что я описываю, может быть слабо или сильно выражено, разыгрываться в отношениях целиком или частично, в зависимости от степени личностной нарушенности: у невротически организованной личности сглаженней, чем у личности, функционирующей преимущественно на пограничном уровне, ярче.
Эти «залипание» и опережающее отвержение — стороны одного и того же процесса: когда у человека внутри есть сильная и давняя нужда в чем-то от другого (поддержке, тепле, принятии, любви). Нужда, накопленная, возможно, годами и не в этих, реальных нынче, отношениях.
Но его опыт состоит в том, что те, кто должен был удовлетворить эту нужду по статусу, роли, месту в жизни, не смогли. В силу личностных ли ограничений или жизненных обстоятельств, теперь уже не важно.
Вместе с этим слишком часто рядом идет не оформленная в слова уверенность «если мне не дали чего-то такого важного и нужного, значит, я недостаточно хорош и ценен, чтобы это получить».
Ребенок узнает о самом факте своего существования, о своей ценности и о своем праве и власти влиять на отношения из того, как удовлетворяются его потребности значимым взрослым. Да-да, все снова упирается в родителей и их несовершенство.
Поэтому «залипание» и отвержение, попытка «отъесть кусочек партнера» и страх быть им отвергнутым, — две стороны одной медали. Но в каждый период жизни и терапии преобладает одна.
Опережающее отвержение присутствует часто там, где нет надежды и потребность не осознается, а крохи, которые попадают, переживаются как подарок или случайность.
Залипание — это когда появляется надежда удовлетворить тот, первичный дефицит.
И в терапии эти стадии идут друг за другом: мы возрождаем в себе надежду лишь для того, чтобы наконец-то пережить боль утраты. Боль, с которой тогда справиться было невозможно.
И эта боль, неудовлетворенность, нуждаемость из отношений с родителями, оживают каждый раз в момент, когда мы получаем тепло. А вместе с ними оживает боль от собственной неценности.
И с этой болью почти невозможно быть. И тогда либо залипание, либо бегство.
Не особенно радужная картина получается. И вполне законен вопрос, созвучный стихам:
«Эй, а делать-то что? Слова собирать из льдин?» В. Полозкова
Можно и так назвать. Придется копить ресурс, встречаться с болью. Раз за разом. Плакать. Верить, что обязательно станет легче. Брать понемногу. Не объедаться.
Встречаться с тем, что тот, прошлый дефицит уже никогда не будет восполнен. И с этим придется жить. И собирать именно из этих льдин прошлого другие слова: «я — ценный, хороший. Мне можно хотеть и брать тепло, которое мне так нужно. Я есть».
Это трудно и долго, но стоит того.
(А. Уманская)